Свои все были в сборе. Особенно он обрадовался Альке, на разговор с которой он сильно надеялся. Какой бы вздорной она не была, но в своей области она была хорошим специалистом, и именно по ее области он и хотел с ней поговорить.

- Всем добрый вечер! - сказал он уже в дверях столовой.

- Добрый! - сказал еще колдовавший над чем-то на кухне отец.

- Сынок! - обняла Дэна, искренне обрадовавшись его появлению мать.

Алька косо посмотрела на него со своего места из-за стола, удостоив его только этим взглядом и не более.

На ужин был любимый мамин теплый салат с морепродуктами.  Отец Дэна довел его рецепт, по общему мнению, до совершенства. И, если бы не возражения отца, мама ела бы его каждый день.  Салат уже стоял на столе. Из-за барной стойки Герман аккуратно вынес и подал жене бокал с Маргаритой. Остальные пили вино. Вот, собственно, и все меню, но по их многолетнему опыту семейных застолий - этого было более чем достаточно. Так уж было заведено в их семье - обязательно собираться на пятничный ужин, делиться новостями и просто общаться.  К сожалению, в последнее время собираться каждую пятницу удавалось редко. Дети выросли, у каждого были свои дела. Но сегодня наконец-то все снова собрались, и София была счастлива.

Салат был, как обычно, великолепен! Честно говоря, Дэн был рад оказаться дома. Вечер удался. Хоть и говорили в-основном о работе, причем каждый о своей, но темы эти были всем близки и понятны, поэтому слушали друг друга с удовольствием, много шутили и смеялись. Дэн рассказал о своих успехах, и хоть у него так и чесался язык спросить о дочери Шейна и Бирюзовой чуме, он побоялся, что испортит отцу настроение одним только упоминанием имени своего боса, поэтому промолчал. В конце концов, у него есть еще два выходных, чтобы провентилировать эту тему.

После ужина Дэн нашел Альку в её комнате, которая находилась почти рядом с комнатой Дэна. Как бы ни был приятен вечер с родителями, но она не собиралась заканчивать день в постели с книжкой. Когда пришел Дэн, она уже заканчивала макияж, видимо, чтобы отправиться с друзьями в клуб.

- Скажи, ты знаешь, что такое Бирюзовая чума? - начал Дэн без предисловий.

- Это та, которой болеют Азуры?  - спросила она, не поворачиваясь от зеркала.

- Да, от которой они умирают, - уточнил брат.

- Я знаю, но тебе-то оно зачем?

Алька красила ресницы, смешно открывая рот.

- А обязательно так растягивать рот, чтобы накрасить глаза? - спросил он, усаживаясь, напротив.

- Обязательно! - огрызнулась она, - Давай говори за чем пришел и вали!

- Я уже сказал, - невозмутимо ответил Дэн.

- С чего вдруг интерес к теме, которая тебя вообще не касается?

- Меня касается. Ты знаешь, что у Шейна есть дочь?

- Да, Виолетта, кажется, - всё так же, не отрываясь от зеркала говорила Алька.

- Виктория, - поправил ее Дэн.

- Тебе то что до нее? Она живет где-то в Италии. Шейн приводил ее как-то в институт. Такая же бледная трепонема, как и все азуры, только с голубыми волосами.

- Как Мальвина что ли? - уточнил Дэн.

- Кто? - повернулась к нему, наконец, сестра, - Скорее уж как Хацунэ Мику.

- Кто!? - не понял ни буквы Дэн.

- Хацунэ Мику - почти по слогам повторила девушка, - японская певица вообще-то.

Дэн мысленно уже взывал изо всех сил к Лулу. Не хватало еще перед собственной сестрой предстать идиотом.

"…японская виртуальная певица...технология семплирования голоса живой певицы ... имя выбрано путём сочетания слов хацу (яп. 初?, первый), нэ (яп. 音?, звук) и Мику (яп. 未来?, будущее)... основой для «голоса» Мику Хацунэ стал голос японской сэйю Саки Фудзита... 16 лет, при росте 1 м 58 см она весит 42 кг... основным цветом её волос является бирюзовый или аквамарин... лук-порей является её отличительным атрибутом..."

Из всей этой тарабарщины он не понял ни слова, но суть всё же ухватил.

- А, мультяшная японская певица, - выдал он с видом знатока, делая упор на слово "мультяшная" и подумал, что только бы Алька по ее атрибуты ничего не сказала. Он так и не понял, причём там лук-порей.

- Да, мультяшная, - равнодушно повторила девушка и встав из-за стола, ушла к шкафу, снова повернувшись к брату спиной.

- А почему у дочери Шейна такие волосы? - спросил он опрометчиво.

- Ну, наверно, потому что она больна Бирюзовой чумой - всё же посмотрела на него Алька как на идиота.

- Ты не могла бы присесть и рассказать мне все что ты об этом знаешь? - разозлился Дэн. - Меня, признаться, достало разговаривать с твоей жопой.

- Меня, признаться вообще с тобой разговаривать достало, - огрызнулась она, но тем не менее села на стул напротив него, демонстративно закинув ногу на ногу и сложив на груди руки, - Спрашивай!

- Почему волосы становятся голубыми? - сухо спросил Дэн, не обращая вниманиея ни на ее тон, ни на ее позу.

- Потому что при разрушении клеток крови освобождается большое количество кобальта, который и придает волосам странный цвет. Чем сильнее болезнь - тем ярче волосы. Причины возникновения неизвестны, - несмотря на нежелание вроде как разговаривать продолжала уже без наводящих вопросов Алька, - И как это остановить тоже неизвестно. Известны только симптомы. Когда мембрана эритроцитов внезапно разрушается, в кровь из разрушенного кобальтоглобина поступает злополучный свободный кобальт, который не просто придает окраску волосам, ногтям, коже, но, циркулируя в крови, отравляет организм в целом. Каждый очередной приступ этой Бирюзовой чумы приносит больному невыносимые страдания. Лихорадка, тошнота, головная боль, боль во всех суставах и мышцах. В-общем, приятного мало.

- А как долго такие больные живут? - сухо, как врач, спросил Дэн.

- Особо статистики нет. Во-первых, азуров в принципе мало, во-вторых, они долгое время пытались держать это в секрете. Но, говорят, некоторые заболевают не сразу, потому живут дольше, некоторые заболевают чуть ли не в младенчестве и почти сразу умирают. Я работала с одной старушкой, так она заболела почти в семьдесят лет и умерла даже не от этой Чумы, а от старости.

Алька переменила позу, явно сменив гнев на милость, расслабившись на стуле и наклонившись к Дэну. Он молчал, боясь пропустить хоть слово, она продолжила:

- Честно говоря, я знаю очень немного. И я работаю в-основном с биологическим материалом, то есть с кровью. Но я видела под микроскопом "приступ"!  Прямо у меня перед глазами секунду назад стабильные клетки внезапно растеклись, образуя чернильные пятна.

Дэн слушал, затаив дыхание. К счастью, Алька и не думала останавливаться, активно подкрепляя свой рассказ жестами:

- Буквально за несколько секунд эти пятна посветлели и стали голубовато-зелеными с множеством мелких темных включений, похожих на пыль. И мне сильно повезло, что я не забыла включить камеру на микроскопе! Теперь это единственная запись Чумы in vitro.

- Офигеть! - только и смог произнести Дэн.

- Нет, офигеть это то, что оставшийся образец в пробирке в то же время тоже "перенес приступ". И когда я стала отбирать следующую пробу, там уже всюду была эта бирюзовая муть. Представляешь?

- Не представляю, но вижу - ты у нас гения! - неожиданно выдал Дэн.

- Ладно, не подлизывайся! - парировала сестра, - Мне просто повезло! И все что я знаю, в принципе, я все тебе уже рассказала. Так что можешь идти.

- Погоди! Скажи, а как ты думаешь, почему кровь других асов этой болезни не подвержена?

- А кто сказал, что она не подвержена? Теоретически мембраны клеток наших эритроцитов аналогичны. Более того, они аналогичны даже с мембраной человеческих эритроцитов. Только у людей, образно говоря, внутри клетки гемоглобин, у азуров - кобальтоглобин, у венов - никелеглобин, у кер - купроглобин, а у нас - ферроглобин.

- Чем же наш ферроглобин тогда отличается от человеческого гемоглобина? - спросил Дэн, хоть Лулу в его голове уже что-то говорила про ГЕМ.